- Максим, судя по Вашему резюме, Вы начинали строить свою карьеру как государственный служащий. Как случил­ ся переход в бизнес?

- В первые постсоветские годы карьера еще воспринималась как карьера на госслужбе. Собственно, альтернативы не было. И я тоже так начинал. Но уже к середине 90-х ситуа­ция изменилась. И я решил уйти из госструктуры в «свобод­ную» жизнь. Выбор пал на очень активно развивающийся не­фтяной рынок, на котором были востребованы юридические услуги. Фирма создавалась и развивалась при непосредствен­ном участии Евгения Алексеевича Суханова - зав. кафедрой гражданского права юрфака МГУ, одного из экспертов по разработке Гражданского кодекса РФ. Сегодня фирма пред­ставляет собой некоммерческое партнерство, которое объе­диняет четыре юридических подразделения. Вначале у нас работало 8 человек, сейчас - в 10 раз больше. Практически все наши сотрудники - выпускники юрфака МГУ.

- Такова кадровая политика фирмы?

- Это неизбежно. Невозможно в рамках одной компании, которая работает в такой интеллектуальной сфере, как юрис­пруденция, аккумулировать представителей разных юриди­ческих школ. Невольно проявляется некое непонимание.

Обычно мы начинаем отбирать будущих сотрудников сре­ди студентов 2-3-го курса юрфака, привлекаем их к себе на практику. Они получают возможность почувствовать, что востребовано на рынке, «вытягивают квинтэссенцию» и на­чинают более осмысленно, предметно заниматься в универ­ситете. Таким образом, каждый год наша фирма пополняет­ся 5-6 сотрудниками. Последние 4 года мы исповедуем исклю­чительно такой подход. Он, с одной стороны, позволяет со­здавать фирме фундаментальный кадровый резерв. А с дру­гой стороны, способствует росту сотрудника, который после окончания вуза и примерно полутора лет практики может занять серьезную позицию в компании.

Специфика нашего бизнеса предполагает очень высокий уровень интеллекта специалистов. Каждый человек для нас -колоссальная ценность. Никакого оборота товаров и матери­альных ценностей - только мозги.

- Видимо, у Вас происходит очень мощный отбор?

- По нескольким критериям. Это не только высокие профес­сиональные навыки, это очень высокая степень этической готовности человека к работе в компании.

- А как Вы это можете проверить?

- Есть свои методы. Главное - время все показывает.

- Человек из другого юридического вуза может претендо­вать на работу в Вашей компании в принципе?

- В принципе - да. Но на практике такого не происходит. Мы не закрыты, но нам необходимо, чтобы люди, работающие в российскую составляющую. Мне очень отрадно наблюдать колоссальный прорыв в понимании необходимости юриди­ческой работы на самом высоком уровне в нашей стране. По большому счету Россия еще только подходит к стадии реа­лизации по-настоящему серьезных проектов. Мы стараем­ся использовать все существующие в мире инновации юри­дического бизнеса и технологии его организации, но жест­ко исповедуем принцип работы по тем правилам, которые диктует наша страна. И сегодня мы платим все налоги, зар­платы юристам выплачиваем «в белую».

- Ваши юристы не получают гонораров?

- Когда речь заходит о сопровождении корпорации, каждый договор мало того, что бывает велик по объему, но еще и может содержать в себе несколько отраслей права. И всем этим одному человеку заниматься нереально. Это может толь­ ко группа. Поэтому, в отличие от адвокатских бюро с их ин­дивидуальными юристами и индивидуальными гонорарами мы выплачиваем юристам зарплаты.

- Что самое главное в работе руководителя?

- Если ты работаешь с профессионалами, иногда очень важ­но - им не мешать. Я люблю, чтобы сотрудники были в чем-то сильнее меня. Как в футболе: у кого-то хорошая скорость и хороший пас, а у кого-то сильный и точный удар. Глав­ное - правильно подобрать профессионала для выполнения задачи. А дальше надо не мешать ему, он должен чувство­ вать себя игроком.

Директора подразделений нашей фирмы - люди с колос­сальным опытом, многие из них продолжают преподавать в университете, некоторые в процессе работы получают уче­ные степени и совершенствуют свои теоретические знания

- А реально ли совместить эти две сферы?

- Очрнь тяжело. Но люли по-особому относятся к работе. У перова, чем слушать теоретиков, оторванных от практики.

- А западные школы Вас не привлекают?

- У меня в книжном шкафу великолепные учебники по орга­низации юридического бизнеса. Они написаны людьми, ко­торые действительно имеют к этому отношение. Мы получаем новинки, переводим, пробуем применить какие-то вещи.

- Вы много работаете?

- Часов 10-11.

- А как отдыхаете?

- А я не устаю на работе. Это и есть наиболее востребован­ное моей собственной субстанцией времяпрепровождение. Если так банально произнести.

- Но у Вас есть и другие увлечения?

- У меня их масса. Я обожаю играть в футбол, люблю вер­ховую езду, люблю читать книги и собираю библиотеку. И скрипки. Для меня это - фанатичная составляющая.

- Почему именно скрипки?

- История такая. В 6 лет я начал заниматься в музыкальной шко­ле. Меня сначала взяли в фортепианный класс - это было модно. Но я сказал, что буду играть на скрипке. Причем я никогда не хотел быть музыкантом. Вообще всю жизнь хотел быть юристом.

- А родители - юристы?

- Нет. В этом смысле у меня не бьио никакой предопреде­ленности, полная свобода выбора. Помню, я был еще ма­леньким, может, учился в первом классе. Однажды мы были в гостях, и кто-то меня спросил: кем ты хочешь стать? Я сказал: юристом. Для всех, включая родителей, это была полная неожиданность. Наверное, они бы не удивились, если бы я захотел стать, к примеру, летчиком. Но юристом?!

У меня рано сложилось такое убеждение и никогда не возникало сомнений в этом. А параллельно я учился в му­зыкальной школе, пел в хоре Большого театра. Позже, когда появились дополнительные финансовые возможности, ув­лечение музыкой неожиданно для меня переросло в соби­рание инструментов.

- Сколько скрипок насчитывает Ваша коллекция?

- 15. Для России это крупнейшая частная коллекция. Но вооб­ще это нельзя назвать коллекционированием. Тут другое. Это не вопрос обладания, это ощущения совсем иного порядка. Пони­маете, скрипка - это совершенный результат творческой дея­тельности человека. Человечество может еще просуществовать какое-то количество времени, но оно не создаст более совершен­ных инструментов, чем скрипки Страдивари, Гварнери, Галья-но. Это абсолют! Смысл коллекции - в наиболее полной степе­ни получить представление о скрипке как об инструменте. Это моя личная цель. Постепенно она переросла в общественную. В этом есть какая-то закономерность - ну не могу я один все вре­мя наслаждаться звучанием этих инструментов. Возник Фонд скрипичного искусства, конкурс скрипачей им. Паганини.

- Вы, наверное, очень счастливый человек?

- Отвечу так. Если бы мне был дан шанс заново прожить свою жизнь, я сделал бы все так же. У меня есть ощущение, что я свободен в том, что я делаю.

- Ваша формула успеха?

Первое, что приходит на ум, - кропотливый труд. А если глубже... Кажется, у Бернарда Шоу есть фраза: «Обычно человек дает себе труд думать один-два раза в год. Я же приобрел международную известность, думая один-два раза в неделю». Вот, наверное, это и есть самое важное - думать, хотя бы один-два раза в неделю.